ПРОВОДЫ

Война требовала все без исключения. Она своими ненасытными жерновами перемалывала то, что в них попадало.

Самое же трагическое заключалось в том, что война безвозвратно забирала человеческие жизни. Оставляя на своем пути вдов, сирот и неутешное горе. Все можно восстановить и сделать вновь. Но жизнь, отнятую у человека, вернуть невозможно. В этом и заключается суть главной трагедии войны. Войне нужны были солдатские жизни.

Вот эти солдаты и отправлялись на фронт с нашего барнаульского вокзала.

Обстановка, которая складывалась во время проводов, была картиной не для слабонервных. Вместе с этим проводы были внушительными. Вот как это выглядело, особенно при проводах добровольческих сибирских частей. Эти части, как наиболее стойкие, отправлялись на ответственные участки фронта под Москву, Сталинград и другие.

Стоят повзводно коробками солдаты. Хмурые лица, за плечами не вещмешки, а ранцы, на каждом солдате каска, на груди автомат. Все это представляло грозную, торжественную картину и даже очень красивую.

И вот раздается команда: «По вагонам шагом марш!»

С этого момента наступал пик трагедии проводов солдат на фронт. Играл оркестр, в его музыку врывался плач и стон с истерическими выкриками тех, кто провожал. Кто-то хотел прорваться через оцепление в надежде еще раз обнять своего родного, но их не пускали. Слезы не могли сдержать даже те, кто никого не провожал, а просто присутствовал при проводах. Так выливалось людское горе в те времена. Однако таких случаев, как «не пущу, не отдам», со стороны провожающих не было. У каждого оставалась надежда на счастье скорой встречи с родными и близкими.

Мы прошли и получили хорошую военную подготовку. Закончено обучение и становление нас как солдат. Пришло время и наших проводов, с того же барнаульского вокзала, на фронт.

Напутствие в дальнюю дорогу нам дал полковник, начальник политотдела училища: «Вы окончили училище, и кто из вас проявит мужество и отвагу при защите Отечества, тому сразу будет присвоено офицерское звание».

Вот с этим напутствием мы разместились повзводно в вагонах. Паровоз дымит, колеса стучат на стыках рельсов. А в ушах стоит рвущий душу стон и плач тех, кто нас провожал. Конечно, вместе с печалью и слезами у них была надежда и наказ, чтобы мы вернулись с Победой.

Да, мы вернулись, большинство с отметинами войны и редко без них. Из ребят рождения 1925 года, принявших участие в войне, вернулось около пяти процентов. Вот такова печальная арифметика. Потомки, помните об этом.

Наш эшелон, по тем временам, двигался довольно быстро. Мы на ходу готовили кашу из гречневого концентрата. На проволоку наматывали промасленную паклю, на другую крепили банку с концентратом. Вот и получалась солдатская кухня.

Ехали на фронт, естественной, основной темой разговоров была одна война. Однако унынию места не было, ибо мы чувствовали локоть друг друга, а это большое дело. Другой вопрос, когда оставался со своими мыслями наедине перед сном. Тут рисовались картины, от чего ты уезжаешь, надвигалась неизвестность, и, конечно всегда оставалась надежда, что судьба смилуется над тобой и ты вернешься домой к родным и близким.

Барнаул, 1943 год