[ Оглавление ]
Гражданская война и связанная с ней необходимость удержать завоеванную власть породили в нашей стране целый комплекс чрезвычайных мероприятий, получивших название "военный коммунизм". Основными чертами его были вера во всемогущество насилия и военные методы управления. "Военный коммунизм" предусматривал полную национализацию всей промышленности, банков, транспорта, отмену свободной торговли товарами народного потребления, выдачу зарплаты, как правило, продовольственным пайком, введение в стране всеобщей трудовой повинности и т. д. В области сельского хозяйства эта политика предлагала введение продразверстки, т.е. обязательной сдачи крестьянами всех излишков зерна, а потом и всех продуктов сельскохозяйственного производства и промыслов. Продразверстка предполагала изъятие продовольственных запасов у крестьянства по классовому признаку, т.е. основная ее тяжесть ложилась на наиболее зажиточных крестьян.
Она была введена декретом от 11 января 1919 года. По этому документу для каждой административной единицы и деревни устанавливался обязательный план сдачи продуктов и, лишь выполнив его, крестьяне получали право на приобретение некоторого количества дефицитных промышленных товаров.
Несмотря на всю ее тяжесть, в годы гражданской войны крестьянство в основном не выступало против политики продразверстки, ибо опасалось, что в случае неудачи Красной Армии вернутся прежние владельцы и отберут землю, полученную в революцию. Но после окончания гражданской войны прежняя система заготовок продуктов стала давать сбои, наталкиваясь на упорное сопротивление крестьянства, которое желало само распоряжаться произведенной им продукцией. Это сопротивление приняло самые различные формы вплоть до вооруженных восстаний. Эти восстания охватили Кронштадт, Западную Сибирь, Тамбовскую и ряд центральных губерний России. Возникла реальная угроза потери власти.
И хотя все эти выступления были в конечном итоге подавлены, стало ясно, что внутренняя политика государства, в частности, по отношению к крестьянству, нуждается в серьезных изменениях.
Для стабилизации положения в стране методов военного подавления было недостаточно. Необходимо было преодолеть разруху и наладить хозяйственную жизнь. 21 марта 1921 года ВЦИК принял декрет "О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом". Затем был принят еще ряд мер, положивших начало переходу от военного коммунизма к нэпу. Налог устанавливался в два раза меньше того объема, который взимался при разверстке. Бедняки освобождались от сдачи некоторых, а в отдельных случаях, всех видов продуктов. Размер налога доводился до каждого крестьянина до начала весеннего сева. Круговая порука за сдачу налога отменялась. Все оставшиеся после сдачи налога излишки хлеба и других продуктов оставались в полном распоряжении крестьян. Они получали возможность свободно продавать эти излишки и купить за этот счет необходимые себе товары и инвентарь. Но цены на закупаемые государством и цены на товары, продаваемые крестьянам за купленные у них излишки, устанавливались по районам органами власти. И те, и другие далеко не соответствовали реальной стоимости товаров. Отдавая свой хлеб за бесценок, крестьяне могли покупать с/х инвентарь, различные промышленные товары лишь по во много раз завышенным ценам, что отнюдь не способствовало развитию крестьянских хозяйств.
В Сибири, и, в частности, на Алтае, введение нэпа имело свою специфику, связанную с упорным сопротивлением основной массы крестьянства хлебной политике государства. Так как Сибирь из-за сильнейшей засухи в Поволжье и других районах страны в 1920-21 гг. оказалась основным регионом, откуда можно было получить товарный хлеб, продналог здесь был введен позднее, чем во всей стране, а давление на крестьянство увеличено, что вызвало взаимное ожесточение как властей, так и хлебовладельцев и приняло формы "чрезвычайных мер" по изъятию хлеба и сопротивления этим мерам. Летом 1921 г. в большей части уездов Сибири взимание продразверстки было продлено до нового урожая, а продналог повышен. Если по РСФСР в целом продналог составлял 15-20 процентов валового сбора, то в Сибири - 20, а в Алтайской губернии более 30 процентов.(1).
В Рубцовском уезде, а затем и округе сбором хлеба в эти годы занимался Рубцовский продовольственный комитет. Он был создан в 1919 году на основании декрета ВЦИК от 27 мая 1918 года и являлся исполнительным органом Алтайского губернского продовольственного комитета. В круг деятельности комитета входило наблюдение за своевременным и полным выявлением объектов обложения и составлением налоговых списков; проверка представленных волостями списков и составление общеуездного; учет поступления налогов; принятие мер агитационного и административно-нажимного характера к полному и своевременному поступлению налогов. По своей структуре комитет делился на два отдела: общий и заготовительный, и на начало 1923 года в нем было 12 работников.(2).
Возглавлял комитет продовольственный комиссар. В 1922 году им был Юлиан Гаврилович Циркунов, судьба которого сложна и трагична. Он был участником русско-японской и первой мировой войн, дослужился до штабс-капитана. В 1921 году принимал участие в подавлении Ишимского-Петропавловского восстания крестьян. Затем заведовал Барнаульским рабфаком Томского университета, губистпартом, исполнял обязанности заместителя редактора газеты "Красный Алтай", занимался краеведением. 11 июня 1938 года арестован как троцкист, 1 марта 1939 года приговорен к 20 годам заключения. В сентябре 1941 года умер в тюремной больнице. В 1954 году реабилитирован.(3).
В архивных документах и литературе часто встречаются фамилии и других руководителей Рубцовского уезда того времени. Так в 1922-23г.г. секретарем Рубцовского Укома РКП(б) был Аникин, уполномоченным Алтайского губкома РКП(б) Федор Мартынович Бабин (1883 года рождения, происхождением из крестьян).(4).
Усиливающийся административный нажим, широкое применение методов "чрезвычайщины", сделали 1921 год наиболее сложным для работы Рубцовского продовольственного комитета. Одной из главных его задач стал сбор хлеба для оказания помощи голодающим Поволжья. И вклад рубцовчан в это благородное дело был достаточно велик. Часть средств была внесена деньгами в виде налога, установленного декретом ВЦИК и Совета Народных Комиссаров от 11 февраля 1922 года "Об общегражданском налоге для оказания помощи голодающим и на усиление средств по борьбе с эпидемиями". По этому декрету налог брался со всего трудоспособного населения страны и составлял для рабочих и служащих - 50 копеек, крестьян - 1рубль; для всех остальных граждан - 1 рубль 50 копеек с человека. Угловский волоком РКСМ собрал 25 пудов хлеба, Поспелихинский 25 пудов хлеба и 50 тысяч рублей деньгами. В Рубцовской городской организации РКСМ в пользу голодающих было собрано 5 пудов хлеба, 6 млн. рублей деньгами и 24 аршина холста. В коммунах уезда собрали 250 пуд. пшеницы, 65 пудов проса, и приняли на свое иждивение 400 волжских детей. Кроме того, каждый коммунар ежемесячно отчислял 5 фунтов хлебного пайка и участвовал в субботниках и воскресниках в пользу голодающих. Свой вклад сделали и верующие уезда.
Большое пропагандистское влияние на них оказало "Воззвание ко всем верующим гражданам Змеиногорского уезда", напечатанное в Рубцовской типографии, подписанное председателем Рубцовского церковного Совета священником Хаовым и председателем уездной комиссии по оказанию помощи Сатониным.
В воззвании писалось: "Граждане верующие. Нашу великую родину постигло огромное несчастье... Голод настолько велик, что целые села и деревни вымирают поголовно...
Граждане христьяне: Во имя спасения миллионов погибающих таких же, как и вы людей, мы обращаемся к вам с громким призывом откликнитесь, отзовитесь на смертный крик умирающих, отдайте им то, что собрали и хранили во имя милосердного учителя..." (5).
Тяжесть сбора продразверстки, а затем и продналога усугублялось еще и тем, что в это время на Алтае продолжали существовать банды, вырезавшие семьи коммунистов, партизан, советских работников. В 1920 году в Змеиногорском и Барнаульском уездах действовали банды Шишкина и Плотникова. Для борьбы с ними путем мобилизации были сформированы коммунистические отряды со штабами для руководства военными операциями и политическим составом для организации массово-политической работы среди бойцов и населения. В Змеиногорском (Рубцовском) уезде в коммунистические отряды вступило 90 комсомольцев-добровольцев. Все комсомольские ячейки уезда были объявлены на военном положении.
В Рубцовский уезд для укрепления руководства был направлен член губкома Полюдов. Из Камня решением губкома и губисполкома в зону действия бандитских шаек был переведен кавалерийский полк, а для Алейского, Уч-Пристанского и Рубцовского продовольственных районов выделена вооруженная сила в сто штыков и сабель. В Рубцовский район было решено перебросить также членов продовольственной сессии ревтрибунала.
Принятые меры возымели действие. Большинство банд было разбито или на время прекратило свои действия. В Рубцовском уезде одной из последних была ликвидирована банда Сальникова. Вот что сообщалось в телеграмме Рубцовского укома РКП(б) и командира ЧОН уезда Алтайскому губкому РКП(б) и командиру ЧОН губернии, касающейся капитуляции банды: "... 31 августа 1922 года. Делегация выехала из Змеиногорска в Мошкино. Туда прибыла делегация Сальникова. 6 часов переговоры. Банда согласна сдаться, срок 4 дня. День сдачи 2 сентября, поселок Гольцовка, 13 верст юго-восточнее Змеиногорска. Желающих сдаться по словам бандитов - 150 человек с оружием и лошадьми". (6).
Приказом по Рубцовскому районному продовольственному комитету от 5 марта 1921 года план продразверстки составил 1млн. 84тыс. 820 пудов хлеба. Его надлежало выполнить к 1 октябрю. В апреле новым приказом комитета продразверстка была заменена продналогом. Все волости, входящие в компетенцию комитета, были разделены на три категории в зависимости от плодородия и урожайности: горные - лучшие; предгорные; худшие - куда вошли Таловская, Ново-Егорьевская, Шелковниковская, Рубцовская, Титовская. Согласно урожайности распределялась и тяжесть налога. Его общая сумма в сравнении с продразверсткой уменьшилась, и темпы хлебозаготовок повысились. В целом по уезду впереди шли волости: Рубцовская (выполнившая план на 110 процентов), Шелковниковская (112) и некоторые другие. (7).
Одной из форм уклонения рубцовских крестьян от уплаты непомерных налогов стало сокрытие посевов и скота от их учета. В листовке "Ко всем гражданам Рубцовского уезда" за подписями предуисполкома Игнатова и упродкомиссара Циркунова приводятся следующие факты сокрытия: "Пробная комиссия по обмеру посева площади, работавшая в Шелковниковской волости, 22 волкомиссии и 36 подкомиссий, работавших в течение целого месяца в Рубцовском уезде, обнаружили огромное количество десятин скрытого посева и скота. В некоторых поселках скрытие пашни достигает внушительных цифр до 60 процентов, а в некоторых отдаленных деревнях волости, как, например, в с. Красноярское Ново-Алейской волости дошло даже до 110,5 процента. Число десятин скрытого посева отдельными гражданами от 1/2 до 35 дес., а число скрытого скота от 1-2 до 16 голов. Количество скрытого скота в волостях тоже не отстает от цифры скрытой пашни, так, например, только в трех деревнях Калмыцко-Мысовской волости обнаружено было ни много ни мало 229 дойных коров". Упродкомом был издан еще один циркуляр, в котором сообщалось, что по Рубцовскому уезду объявляется неделя добровольной переписи скота и пашни. В обращении гражданам, показавшим за эти дни свой подлинный посев и количество скота гарантировались полная неприкосновенность и безопасность. Но предупреждалось, что "те же волости и села, где окажется более упорное сопротивление, будут посланы воинские отряды, которым будут отданы самые решительные приказания и которые будут иметь в своем распоряжении все без исключения карательные средства для проведения намеченного налогового плана к быстрому и точному исполнению".(8).
Большая часть этих скрытых посевов и скота были найдены и учтены. Предстояло взять этот хлеб и другие продукты. Это оказалось не простой задачей. Добровольно отдавать выращенный своим трудом хлеб никто не хотел. Пришлось ввести в действие репрессивные меры. Их образцом может служить один из боевых приказов по Рубцовскому уездному продовольственному комитету. В нем, в частности, сообщалось: "Все гуманные средства опробованы и, к сожалению, не дали ожидаемых результатов. Крестьянство не хочет понять катастрофическое состояние Республики в продовольственном отношении и, как говорится, ухом не ведет на все призывы срочно полностью выполнить налог. Между тем центр и голодающее Поволжье настойчиво требуют хлеба... Приказываю: начальнику штаба продармии немедленно выделить в распоряжение председателя Ревтрибунала по 25 штыков. В первую очередь, разбирать дела более злостных неплательщиков налога, т.е. совершенно не выполнивших и категорически отказавшихся от выполнения налога. Причитающийся с осужденных продналог согласно постановлению Сессии Ревтрибунала выгребать в 48-часовой срок до основания, не исключая муки до последней пылинки... Все вынесенные приговоры размножать и распубликовать среди населения для широкого ознакомления масс с этим положением.(9).
Одной из таких мер стала посадка под арест наиболее злостных неплательщиков. Эта мера использовалась довольно широко. В городском архиве сохранилось множество приказов по уездному комитету, в которых приводятся списки крестьян, подвергнутых такому наказанию. Так, в одном из них сообщалось: "Крестьянина с. Веселоярского Локтевской волости Славецкого за сокрытие от записи рогатого скота и овец арестовываю в рабочей роте еще на 7 суток. По отбытии наказания дело передать в Сессию Ревтрибунала". По Шелковниковской волости за вторичный отказ от уплаты хлебналога это наказание было наложено на 22 крестьян. Всего зимой 1922-23 гг. за упорный отказ от выплаты продналога, как следует из письма упродкомиссара в уисполком, под арест по уезду было посажено 2848 неплательщиков. "Предано нарсуду 32, осуждено судом 5. Предано суду Ревтрибунала 275, осуждено Ревтрибуналом 163. Административным наказаниям подвергнуто - 2. Осуждено за различные преступления должностных лиц - 21". (10).
С каждым месяцем административный нажим увеличивался. О состоянии дел с изъятием налога у рубцовских крестьян мы можем узнать из доклада председателя выездной продналоговой сессии № 2 Алтайского губернского революционного трибунала от 25 октября1922 года. В нем он сообщает следующее: "В Локтевской волости в 22 селениях сдано 26,5 процента налога, по самым крупным селам: Локтю, Веселоярску и Гражданке - 19. 19 октября выехал в с. Веселоярское, выполнено 19,5 процента, сдано 141510 пуд. хлеба". В этот день были собраны все неплательщики и им предложено до ночи сдать 6 тыс. пуд. Было сдано только 1039 пуд. Тогда трибунальцы арестовали 15 человек. "При аресте одновременно приступили к описи имущества, которое у всех поголовно оказалось скрытым... Тогда в силу необходимости пришлось допрашивать крупного неплательщика и у первых двух арестованных оказалось: у первого семь ям с хлебом в количестве около 400 пуд. и у второго две ямы с хлебом около 200 пуд., да по гражданам развезено около 100 пуд., вот картина упорства почти всего населения с. Веселоярского".
И далее судейский чиновник докладывает: "На 21 и 23 назначаю два процесса суда с количеством обвиняемых около 12 человек. Применю самые суровые статьи, которые подсудны сессии". Дальнейшее его предложение, если и эти меры не помогут - "выселить в шахты с конфискацией". (11).
Особенно злостными неплательщиками показали себя крестьяне поселков Саратовского, Московского и Романовского Локтевской волости. В секретном докладе секретаря Локтевской волости Куцилло упродкомиссару тот жалуется, что крестьяне оправдывают невыплату налога своей "маломощностью". Саратовский поселок выполнил план на 28 процентов, Московский - 29, Романовский - 24,8. Куцилло предлагает осуществить "выемку наиболее злостных неплательщиков", сообщает, что уже составлен и отправлен в упродком материал на 5 таких неплательщиков. Кроме этого, он информирует уездное начальство, что в волости обнаружен человек, который вел антипродовольственную пропаганду. Это гражданин Лейников, житель с. Локоть, служащий у страхагента. Лейников был арестован, проведено дознание, его вина доказана. (12).
Сильное противодействие хлебозаготовкам оказывалось и в других волостях уезда. "Кулаков Успенской и Золотушинской волостей, арестованных за противодействие или невыполнение продналога я пытался убедить всеми силами вплоть до угрозы конфискации имущества и приездом Ревтрибунала: в некоторых случаях пришлось применить высылку из одного села в другое. Но кулаки продолжали по-прежнему делать подлое дело: кто скрывался по амбарам, кто зарыл хлеб глубоко в землю, а имущество, что было поценнее, отправил в Кирреспублику". (13) - сообщал один из уполномоченных.
Ситуация все обострялась. В 1922-23 гг. дело начинало доходить и до открытых столкновений крестьянства с властями. В октябре 1922 г. в Локоть прибыло 40 человек красноармейцев 47 полка, под командой Заболотного. Им были предоставлены подводы и квартиры. "Красноармейцы вели агитацию за несдачу налога, налог грабительский, а шкурники-продовольственники ведут для своих комиссаров... Кулачество стало кричать бей Совет и красноармейцы бросились было к председателю, он же и сельуполномоченный работник убежал, а его помощник дельный парень и некоторые налогодесятники получили несколько ударов палок и прикладов". (14).
Свою лепту во всеобщее ожесточение вносили и некоторые представители как местных органов власти, так и продовольственные уполномоченные. Упродкомиссар даже был вынужден разослать циркуляр всем работникам комитета, в котором отмечались следующие факты. "В упродком продолжают поступать сведения, что некоторые продработники, забыв возложенные на них задания, занимаются выгонкой самогона, пьянствуют и устраивают бессмысленные, ничем не оправданные жестокие дебоши как между собой, так и среди населения.
Потеряв рассудок, махнув рукой на то ответственное дело, служить которому поставлен продработник, превратившись в пьяного, болезненно ненормального человека, естественно и проделывают только свойственные такому человеку поступки. Поступки эти выражаются в мордобитии и пьяной бесшабашной матерной ругани: в бестолковом, а потому и вредном использовании подвод взимаемых с населения для разгрузки тыловых пунктов и целом ряде других глупых метаний от дела к пьянству и от пьянства к диким выходкам". И далее комиссар предупреждал, что виновных будет вызывать и предавать суду "как злостных вполне сознательных изменников тому делу, служить которому они были поставлены". Дело не ограничивалось пьянками. С мест поступали также и многочисленные жалобы крестьян на действия продработников выражающиеся не только "в избиении граждан, но порой избиения носят истязательный характер". (15).
Общее настроение крестьянства на такую проводимую политику хорошо иллюстрируют строки из письма крестьянина с. Бобково В. Ф. Захарова сыну Осипу в Красную Армию, вскрытого цензурой и направленного для ознакомления руководителям уезда. "Хлеб очень плохой так, что десятина дает не более 10-15 пуд... Налог в нашем селе и вообще во всем районе усиленный необыкновенно... и приходится или сидеть в кутузке или в шахтах, а то с голоду умирать... Многие сидели и сидят сейчас арестованные, а то работают Рубцовским управителям в поле. Косят хлеб и сено, а свой стоит ожидает хозяина, к тому же на своих харчах. Вот сынок, что мы завоевали и за что служите сейчас для того, чтобы уничтожить, что есть у родителей.(16).
Тяжесть положения рубцовского крестьянства в 20-е годы была особо велика в сравнении с другими уездами Алтайской губернии. Дело в том, что большую часть первых десяти лет Советской власти на территории уезда была засуха и соответственно неурожаи. Особенно неурожайным выдался 1924 год, что повлекло за собой массовый голод на большей части уезда. В фондах государственного архива Новосибирской области имеются документы обследования голодающих районов уезда. В них указано, что "обследования голодающего района Рубцовского уезда... показывают, что голодом охвачено пять районов: Угловский, Рубцовский, Локтевский, Поспелихинский, Курьинский с 178322 жителями населения и числом хозяйств 32288, которые к январю 1925 года распределились по степени голода так: 41 процент совершенно голодает, не имея никакого питания, обеспечивающего грядущий день, совершенно раздетые, уничтожающие для отепления изб крыши и надворные постройки, в подавляющем большинстве распродавшие скот и инвентарь; 32,1 процента кормится распродажей последнего скота и сельскохозяйственного инвентаря"... "Причины такого явления прежде всего были неблагоприятные засушливые 1923 и 1924 г. и далее последствия войн империалистической и гражданской, вызвавшие ослабление хозяйств скотом, семенами и тем самым подорвавшие благосостояние крестьянских хозяйств". "Если каждое хозяйство к концу 1924 операционного года в среднем имело 1,17 лошадей, 1,14 коров, 3,34 овец, 0,14 свиней и по сравнению с 1920 г. животноводство упало в три раза, то за время с сентября по январь, т.е. в течение 5 месяцев без достаточной поддержки при урожае на 1/9 для Локтевского района в 15 пуд., Поспелихинского - 14, Рубцовского -11, Угловского -13, Курьинского -13. К настоящему времени хозяйства против 1924 г. лишились наполовину своего скота, то продавая его, то уничтожая на мясо". (17).
Уезду и всем пострадавшим от неурожая селам была оказана срочная помощь. 23 августа 1924 года Сибревком признал Славгородский и Рубцовский уезды особо пострадавшими от засухи и возбудил перед ВЦИК ходатайство о распространении льгот, предусмотренных ЦИК и СНК СССР от 1 августа 1924 г. Одной из главных льгот было освобождение от налогов. При СНК была создана специальная комиссия, которая занималась оказанием помощи. Губернская газета "Красный Алтай" под заголовком "Центр помогает голодающим Рубцовского уезда" писала. "Комиссия Рыкова при СНК отпустила семенной ссуды 300 тыс. пудов. Союзный сельхозбанк дал 80 тыс. рублей, маслоцентр - 50 тыс. руб.". Засуха заставила власти начать работы по восстановлению Веселоярского канала, чтобы использовать воды реки Алей для орошения. На отпущенные средства из центра и пожертвования в Рубцове было организовано 9 столовых, где питались 1 тыс. детей. Была оказана помощь в содержании столовых в Лаптевом Логу, Шелковниково, Угловском, Топольном. (18).
С конца 20-х годов индустриализация стала главным стержнем государственной политики. Но "большой скачок", задуманный Сталиным, требовал огромных ресурсов. Имеющаяся в стране валюта вкладывалась в закуп оборудования за рубежом. В государственном бюджете не оставалось средств для оплаты хлеба, закупаемого у крестьян. Между тем потребность в сельскохозяйственной продукции быстро росла в связи с увеличением городского населения. К январю 1928 года хлеба было заготовлено на 128 млн. пудов меньше, чем к январю 1927 г. Под угрозой оказались снабжение городов, армии, план экспорта хлеба. Возник так называемый "хлебный кризис". По мнению большинства историков, он был вызван следующими обстоятельствами.
1. Напуганное опасностью близкой войны население скупало различные продукты и товары.
2. Одновременно были снижены заготовительные цены на зерновые культуры. Это наряду с отсутствием промтоваров для деревни, привело к сокращению хлебозаготовок.
3. Определенную роль сыграло и недовольство зажиточных слоев деревни политикой ущемления их интересов. (19).
Решение проблемы было типичным для Сталина. Главным виновником "кризиса хлебозаготовок" он объявил "классового врага" - кулака, который взвинчивая цены, пытается нажиться на трудностях.
В этих условиях Политбюро ЦК в январе 1928 года единогласно решило провести "чрезвычайные меры", т.е. административно-принудительные меры, включая конфискацию зерна. От местных руководителей требовали применять к отказавшимся сдавать хлеб по государственным ценам статью 107 УК РСФСР об ответственности за спекуляцию. Это означало отход от соблюдения правовых норм и возвращение к практике гражданской войны.
На места выехали руководители партии. В январе 1928 года в Сибирь выехал Сталин. Он выступил на заседании Сибкрайкома ВКП(б), а в Барнауле - на совещании партактивов трех алтайских округов, был и в Рубцовске. Надо отметить, что эти "чрезвычайные меры" встретили довольно противоречивый отклик как во внутрипартийный среде, так и в местных органах власти. В информационной сводке Управления ОГПУ по Сибирскому краю от 10 февраля 1928 года отмечалось, что "отношение членов партии к проводимым мероприятиям по усилению хлебозаготовок по многим округам почти ничем не отличается от остальной массы крестьянства. Со стороны рядовых партийцев наблюдается растерянность, а иногда отрицательное отношение к власти за жесткие мероприятия по выпечке хлеба". В Рубцовском округе член райисполкома Голованов, будучи на закрытом Шипуновском районном партсобрании сказал: "Сейчас партия слишком круто ставит вопрос в области хлебозаготовок, и это может привести к плохим последствиям, т.к. крестьянство возмущается нажимом... По-моему, это похоже на военный коммунизм и даже хуже, т.к. крестьянство не поддается такому крутому повороту, находясь в мирных условиях. Сейчас не 20-й год, поэтому партия и Соввласть подорвет авторитет перед населением и дело может дойти до открытого возмущения". (20).
И все же указания Центра нужно было выполнять. В Рубцовский округ для оказания "помощи" низовым руководителям был командирован Каврайский, работавший в то время заместителем заведующего орготделом Сибкрайисполкома. Он был наделен весьма широкими полномочиями и постоянно информировал о положении дел секретаря крайкома Р. Эйхе.(21). Округ значительно отставал от выполнения плановых показателей и главной задачей Каврайского стало ужесточение средств и методов сбора налога. В числе его предложений было обязательное проведение в каждом районе показательного процесса над злостными неплательщиками, причем он писал в письме Эйхе, что "проведение процессов располагать во времени таким образом, чтобы сохранить постоянное давление на хлебодержателей". В дальнейшем дела предлагалось рассматривать не только в районных центрах, но и в крупных селах, где имелись большие хлебные запасы.
Наряду с ужесточительными Каврайский внес ряд предложений по снижению социальной напряженности в ряде районов, где местные руководители стали "перегибать палку", что привело к открытым выступлениям крестьянства. Так в Покровском районе, в самом кулацком, по словам Каврайского, у арестованных крестьян конфисковали не только хлеб, но и средства производства, надворные постройки. Широко использовался и метод вызова неплательщиков в сельсоветы для "понуждения". По директиве крайисполкома, эти методы были осуждены как неправомерные и всем низовым руководителям было указано, что впредь за подобные действия они будут сниматься с работы и привлекаться к суду.
Всего, по данным Каврайского, в январе по округу было осуждено на различные сроки лишения свободы от одного месяца до 3 лет 23 крестьянина.
У них был конфискован хлеб и различное имущество. В Рубцовском районе это наказание получили 6 крестьян - А. Слободчиков из Титовки, А. Абакумов - из с. Пешковское, Волокитин из Краснощекова, А. Мерсиянов из Сросток, Н. Борганенко и Я. Загорских из Ново-Егорьевки.
Внесли свою лепту в репрессии и рубцовские партийцы. 27 января 1929 года бюро Рубцовского окружного комитета ВКП(б) приняло постановление по вопросам хлебозаготовок, в котором указывалось: "В целях деморализации кулацкой активности (открытой агитации против хлебозаготовок) на основании ст. 58-10 УК произвести срочно аресты (5-6 человек кулаков в районе) и устроить показательные над ними процессы; повести решительную борьбу (путем наложения штрафов, арестов) с кулаками, скупающими хлеб в деревне. К таким кулакам применять репрессии, независимо от того, какое количество или партия куплено хлеба, поскольку в покупке хлеба у деревенского кулака нет надобности". (22).
Однако и эти меры не помогли. Как сказано в постановлении второго Пленума Рубцовского Исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских депутатов 3-го созыва, проходившего 25-28 августа 1929 года, план хлебозаготовительной кампании 1928-29 гг. по округу был не выполнен. (23).
И все же в целом по краю, да и по стране, необходимый хлеб у крестьянства был взят, что позволило стране выйти из кризиса и приступить к индустриализации. Вместе с тем, ожесточенное сопротивление крестьянства неэквивалентному обмену хлеба на промышленные товары, огромные трудности, которые испытывала власть при изъятии хлеба и другого продовольствия из индивидуальных крестьянских хозяйств послужили одной из важнейших причин быстрого поворота руководителей государства к скорейшей коллективизации, которая в небывалой степени увеличила государственный контроль над крестьянством, превратив крестьян, по сути дела, в государственных крепостных. Теперь крестьянину не принадлежало почти ничего, а контролировать его труд и присваивать его результаты стало намного легче.
[ Оглавление ]
[ Оглавление ]