СВОИХ НЕ ОСТАВЛЯЮТ

Из села мы немцев выбили без особого сопротивления, одним рывком. Его, может, немцы не ожидали и быстро оставили село. Но самое главное заключалось в том, что они оставили в селе большое количество грузовых автомашин, которыми были запружены все улицы.

При виде таких богатых трофеев у нас загорелись глаза. А ведь трофеи для солдата были не последним желанием. Тут уж ничего не скажешь. Мы, конечно, сразу по машинам, проверять, а что же в них есть.

В этом и была наша грубейшая ошибка, как говорят командиры, потеря бдительности.

Мы потеряли осторожность, у нас притупилось чувство опасности, этим и воспользовались немцы. Вышибли нас обратно из села в наши окопы, но дальше пойти не решились.

Все это было для нас и наших командиров явлением весьма неприятным, тем более, что мы шли только вперед. Легко взяли село, добыли большие трофеи, а в результате – нули и никакого толка, а один конфуз.

Сидим в окопах. Тишина. Даже стрельбы нет. Просто удивление. Приползает к нам в окопы младший лейтенант Саша Байрачный. Был он парень атлетического сложения, видный со всех сторон, для женщин одно загляденье. И первый его вопрос «Кто пойдет со мной?». Мне, говорит, приказали разузнать обстановку в селе и доложить. От комбата, говорит, получил хорошую взбучку, вот он и погнал меня, несмотря на то, что день. Так что, ребята, дело может быть весьма серьезное, а выполнять надо.

Отобрал он нас, четырех солдат, и поползли мы к селу. По-прежнему тишина, ни одного выстрела. Добрались до садов и по ним пробираемся за домами. У одного подвала слышим разговор. Саша говорит: «Посмотри». Я спустился в подвал и вижу – женщина хлопочет около солдата, перевязывая ему руку в районе локтя. Видно, пуля клюнула

Саша Байрачный

Произошло это, видно, тогда, когда нас немцы выбивали из села, и он отстал, а женщина его подобрала – и в подвал. Забрать его сейчас мы не могли. Поэтому я его успокоил и пообещал, что на обратном пути заберем обязательно.

А в селе тишина и ни одной машины. Их как ветром сдуло. Стоим мы у ограды. Саша говорит: «Федь, видишь напротив, через улицу у дома стоит лошадь. Мотнись и забери ее – пригодится нашим кашеварам. Будет от нас им подарком».

Я посмотрел – на ней ни уздечки, ни веревки нет, и говорю: «Саша, на обратном пути чего-нибудь найдем и тогда уведем».

Он говорит: «Ладно, пойдем на улицу».

Только мы вытянулись гуськом вдоль ограды – Саша впереди, мы за ним – как полоснула пулеметная очередь, только щепки от забора полетели. Я хотел под ограду нырнуть, в кукурузу – она там росла – поскользнулся, упал. Саша попятился и через меня кувыркнулся. Видит, что я шевелюсь, прохрипел: «Уходим».

Ушли мы под забор, через кукурузу к клунье. Собрались за ней, на удивление все целые. Оказывается, пулемет бил из дома, у которого стояла лошадь. Тут мне снова повезло: пойди я за лошадью – пулеметная очередь была бы моя, это точно. Позже там мы и застукали двух немцев с пулеметом.

Потом Саша говорил, что когда через меня упал, то подумал, что меня ранило или убило, и надо уносить, а оказалось, что я сам двигаюсь. Вот в такой обстановке он не потерял ориентировки, и первая его мысль была – а может, меня надо уносить из-под пулемета.

Хочу сказать, что немцы своих раненых и убитых всегда уносили с собой. Это мы по-солдатски отмечали с уважением.

На обратном пути мы забрали раненого и передали его санитарам. А немцы увели весь автопарк, оставили прикрытие и ушли из села.

Все это можно выразить словами блатного жаргона: «Фраера жадность губит».

Мы же были на войне, где всегда надо быть осторожным и осмотрительным, вот так-то.